Союз производителей нефтегазового оборудования с открытым забралом пытается бороться с неконтролируемым импортом. Последние новости о китайской буровой экспансии показали, что война в условиях кризиса только ужесточается. Президент союза Александр Владимирович Романихин рассказал нашему журналу, почему не стоит бояться ВТО, о необходимости умных протекционистских мер и что текущий кризис нам готовит.

Беседовал Сергей Кривошта

Кризис

— Александр Владимирович, насколько я знаю по предыдущим интервью, вы считаете, что кризис будет продолжительным?

— Да, сочетание финансового кризиса и рецессии одновременно в целом ряде стран, ключевых для развития мировой экономики, приведет к необычно глубокому и продолжительному спаду. То обстоятельство, что текущий спад является высокосинхронизированным и связан с глубоким финансовым кризисом, предполагает, что, вероятно, рецессия будет продолжительной, а подъем слабее, чем обычно.

— В чем его главные опасности для нефтегазового машиностроения, рынка нефтесервисных услуг?

— Они очевидны — сворачивание производства, потеря кадрового, научно-технического потенциала, необратимые последствия для отрасли. Многие квалифицированные специалисты, как в тяжелые 90-е гг., будут вынуждены перебиваться случайными заработками.

— Вы предлагаете в этих сложных условиях рассчитывать (вами было использовано более яркое слово «уповать») исключительно на помощь государства. Почему? И в чем должна заключаться государственная антикризисная поддержка? Только финансирование?

— Государство должно сделать так, чтобы лозунг «им-портозамещение» начал реализовываться не на словах, а на деле. Пока на практике мы не видим мер, которые повернули бы нефтяников и газовиков к закупке российского оборудования. Напротив, мы стоим на пороге масштабной экспансии китайских поставщиков, чему пока не препятствует наше правительство.

— Устраивает ли вас предложенная правительством РФ антикризисная программа, нашли ли вы в ней меры, направленные на улучшение ситуации в нефтегазовом секторе? Достаточны ли они?

— Самая лучшая антикризисная программа для нефтегазового машиностроения заключается во введении максимально допустимых норм иностранного участия в крупных проектах, превышение которых ведет к санкциям. Почему-то в соглашениях о разделе продукции такая норма была заложена, а в проектах, которые реализует АК «Транснефть», например, подобного нет. Естественно, не приходится удивляться, когда нефтеперекачивающие насосы закупают не на Урале, а в Швейцарии. Если бы была норма, то «Транснефть» сама бы искала российское предприятие, где можно развить производство подобного оборудования.

— Почему девальвация рубля не сделала отечественное нефтегазовое оборудование более конкурентоспособным?

— Во-первых, наше нефтегазовое машиностроение в первую очередь ориентировано на обеспечение внутреннего рынка, на котором существенное снижение спроса. Во-вторых, снижен спрос и на рынках зарубежных стран, которые являются потенциальными покупателями российской промышленной продукции.

Банки

— В прошлом году крупнейшие российские банки получили серьезные государственные вливания. Антикризисная программа планирует продолжить поддержку банковского сектора. Удалось ли компаниям нефтегазового сектора получить кредитные средства в прошлом/этом году? Насколько вообще сектор нефтегазового машиностроения нуждается в финансовых ресурсах сегодня?

— Сектор нефтегазового машиностроения нуждается сегодня в том, чтобы наши естественные монополии и нефтяные компании при реализации крупных проектов имели ограничение на использование иностранного оборудования и услуг. Тогда они будут не на словах, а на деле заинтересованы в реализации программ импортозамещения.
Не надо забывать, что естественные монополии, которые закупают втридорога иностранное оборудование, перекладывают потом эти издержки через рост тарифов на потребителей — промышленные предприятия и население.

— Какова должна быть кредитная ставка, чтобы она стала интересна сегодня предприятиям нефтегазового сектора?

— Насколько я помню, в прошлом году эта ставка была на уровне 12%, и в ближайшее время мы на нее не выйдем. Нужно, чтобы при субсидировании государством кредитных ставок взятые в банке деньги шли на конкретное, полезное государству дело.

— Вы не раз резко негативно высказывались о связанных кредитах. Но ситуация не изменяется, скорее наоборот, принимает более масштабный характер (недавние соглашения с китайскими банками — яркое тому подтверждение). На ваш взгляд, с чем это связано? И что можно сделать с подобной тенденцией?

— Надо правительству обратить внимание на эту практику и наказать виновных в подобных контрактах. Дошло до того, что ВТБ подписывает соглашение с Эксимбанком Китая на 240 млн USD под ввоз китайских буровых установок. ВТБ предоставляет привлеченные средства ОАО «ВТБ-Лизинг» с целью рефинансирования затрат на покупку 30 буровых установок китайского производства. Ну не абсурд ли это?! Союз производителей нефтегазового оборудования считает подобное решение государственного финансового института ошибочным, и отмечает, что оно приведет к безработице на машиностроительных предприятиях. Ценой огромных усилий в России за последние три года было реанимировано производство буровых установок, что дает работу десяткам машиностроительных предприятий, а государственный финансовый институт ВТБ, призванный поддерживать российского производителя, лишает их работы. Механизм связанного кредитования, который применяет Эксимбанк Китая, приведет к серьезной технологической зависимости российского нефтегазового комплекса. Данное решение, по нашему мнению, должно быть рассмотрено структурами, отвечающими за национальную безопасность.

ВТО и протекционизм

— Отечественное нефтегазовое машиностроение готово к вступлению в ВТО? Каковы могут быть главные последствия вступления?

— Противники вступления в ВТО обычно говорят, что машиностроение лишат государственной поддержки, снизят пошлины на ввоз иностранного оборудования и в Россию потоком хлынет иностранная продукция. Сегодня такой поддержки нет. Ввозные пошлины символические, более того, имеет место использование связанных кредитов, когда иностранная продукция ввозится без конкурса. Если барьеров никаких нет, то о какой опасности говорить? Если будут внедрены нормы иностранного участия в крупных проектах, то тогда имеет смысл обсуждать последствия для нефтегазового машиностроения.

— Многие политики и экономисты боятся протекционистских мер. Насколько я знаю, вы не относитесь к группе специалистов, которые выступают против защиты отечественного нефтегазового машиностроения. Какие протекционистские меры уместны сегодня?

— Об этом я уже говорил — надо ввести жесткие нормы иностранного участия в проектах. В лицензионных соглашениях каждого недропользователя надо обязать использовать при разработке месторождения четко зафиксированный процент российского оборудования и услуг. Естественно, что на шельфе доля российского участия должна быть ниже, но в любом случае это должна быть жестко зафиксированная и контролируемая часть.

— Как быть с нефтегазовым оборудованием, которое не производится на территории России, или с тем отечественным оборудованием, которое уступает зарубежным аналогам?

— Развивать соответствующее производство России. Если будут введены ограничения на использование иностранного оборудования, то нефтегазовые гиганты будут активно сами участвовать в этом процессе.

— В одном из интервью вы упоминали, что российское нефтегазовое оборудование в последние несколько лет существенно улучшило качественные показатели. За счет каких мер отечественным машиностроителям удалось добиться подобных результатов?

— Это произошло за счет новых крупных компаний, которые внесли большой вклад в развитие не только производственного, но и научно-технического потенциала нашей подотрасли.

— В сегодняшних непростых условиях стоит ожидать продолжения тенденции совершенствования качества техники? Появится ли на рынке новое отечественное оборудование?

— Оно постоянно появляется. Так, каждые полгода внедряется в производство новая техника в компании «Уралмаш — Буровое оборудование». Причем заказывают оборудование не только российские нефтегазовые компании или компании Северной Африки и Ближнего Востока. Сегодня уральские буровые станки заказывают даже немецкие компании! И это при том, что в Германии имеются собственные производители буровых станков, а машиностроительный комплекс — один из лучших в мире. Во многом это связано с тем, что «Уралмаш — Буровое оборудование» имеет самое мощное конструкторское бюро в нефтегазовом машиностроении. Несмотря на сложную ситуацию в Ираке, Южной нефтяной компании клиновые задвижки, предназначенные для системы подготовки и подачи воды в нефтяной пласт, будет поставлять российская компания «Гидромашсервис». Активно внедряет новую технику группа «Борец». Многим компаниям предстоит изменить отношение к квалифицированным конструкторам. Только так мы сможем обеспечить конкурентоспособность российского нефтегазового машиностроения.

— Произойдет ли консолидация рынка? Способны ли более крупные игроки с бвльшим успехом лоббировать свои интересы?

— Она уже происходит. Кризис ускоряет эти процессы. Лидеры: научно-производственное объединение «Интегра», в составе которого крупный НИИ и несколько заводов, группа «ГМС», «Борец», «Римера», «Кунгур» и ряд других. Собраться десятку компаний за одним столом проще, чем сотням разрозненных предприятий.

— Можно ли некоторым образом связать проблему фактического отсутствия в России значительного числа малых и средних независимых нефтегазодобывающих компаний с серьезными сложностями предприятий нефтегазового машиностроения? Машиностроители ограничены спросом известных крупных добывающих компаний? Возможно, если бы добывающий рынок был так же многообразен, как американский или канадский, то сектор нефтегазового машиностроения и нефтегазовых услуг чувствовал бы себя куда благополучнее?

— Малый нефтяной бизнес в России и ранее не процветал, а кризис лишь ускорил его смерть. Но я не связываю проблемы машиностроения с отсутствием малого бизнеса. Это связано с отсутствием государственной политики в сфере ориентации наших нефтегазовых гигантов на отечественное оборудование и нефтесервисные услуги. Более того — государству ориентировать «Газпром» и «Транснефть» на российское оборудование проще, чем десятки мелких компаний. «Газпром» и «Транснефть» имеют средства для создания импортозамещающего оборудования на российских предприятиях.

Геологоразведка

— Александр Владимирович, на ваш взгляд, кто должен заниматься геологоразведочными работами — государство или частный сектор? Почему? Каково оптимальное соотношение?

— Основным источником финансирования геологоразведочных работ до 2002 г. были отчисления на воспроизводство минерально-сырьевой базы (ВМСБ), за счет которых добывающие предприятия обеспечивали до 90% прироста запасов нефти и газа в России. Их отмена уже в 2002 г. привела к существенному снижению прироста запасов минерального сырья, в частности нефти — почти в 1,5 раза. До отмены ВМСБ геологоразведка развивалась за счет того, что нефтегазовые компании вкладывали целевые государственные средства, а последние два года этих средств нет. Нефтяные компании на 90% финансировали геологоразведку за счет ВМСБ, и лишь на 10% — за счет собственных средств. Отмена ВМСБ привела к обвальному спаду в отечественной геологоразведке. Вопреки мнению инициаторов отмены ВМСБ, компании не тратят свои доходы на поиски и разведку углеводородного сырья.

Союз производителей нефтегазового оборудования считает необходимым вернуть целевые средства на проведение геологоразведочных работ, освободив для этого от налогообложения соответствующую часть прибыли компаний.

Кроме того, необходимо при выдаче лицензий на недропользование обязывать компании закупать в первую очередь, при прочих равных условиях, российское оборудование, и освобождать также от налогообложения часть прибыли, которая направляется на приобретение отечественной техники.

— Отечественная геологоразведка также довольно сильно зависит от импортного оборудования, что не может не являться проблемой. Что необходимо сделать, чтобы разведка полностью не стала импортозависимой?

— Об этом я говорил ранее. Надо использовать механизм лицензионных соглашений, чтобы недропользователи были обязаны использовать продукцию и услуги российского происхождения.

— Ситуация с пополнением минерально-сырьевой базы сегодня неудовлетворительная. Это обязательно в скором времени скажется на добыче углеводородов. Может быть, это такая продуманная государственная политика, направленная на диверсификацию энергетических ресурсов, выравнивание энергетического баланса?

— Не знаю. Пока не очень вселяют оптимизм разработки в сфере альтернативных источников энергии. Еще очень долго наша страна будет крупным экспортером газа и нефти, и надо делать все, чтобы разработка природных богатств способствовала развитию промышленного комплекса России.