Добыча нефти и газа на шельфе Российской Федерации - шанс для отечественного машиностроения?

Кризис в нефтегазовой отрасли не закончился: потребление продукции нефтегазовых компаний не растет ни в Европе, ни в России. По отношению к прошлому году потребление топлива снизилось на 7-12%, люди сдержанны, меньше тратят, экономят средства. Эти цифры привел в недавнем интервью «Коммерсанту» глава «Лукойла» Вагит Алекперов. Тем не менее очевидно, что с началом промышленного роста потребность в углеводородных энергоносителях будет расти опережающими темпами, даже несмотря на активное внедрение энергосберегающих технологий.

Существенно увеличить добычу Россия может за счет освоения континентального шельфа. Здесь потенциал роста огромен - если в мире на шельфе добывается уже почти 40% всех углеводородов, то в России этот показатель крайне мал - менее 3%.

Разработка шельфовых месторождений, особенно в условиях Арктики, несопоставима по сложности с добычей на материке и требует применения самого высокотехнологичного оборудования. Насколько наши машиностроительные предприятия готовы удовлетворить запросы нефтегазовой отрасли? В материалах журнала содержатся различные мнения, порой диаметрально противоположные. И это хорошо. Истина, как известно, рождается в спорах. Но начнем мы с традиционных вопросов к нашим экспертам.

На вопросы СЕРГЕЯ КРИВОШТЫ ответили:

Геннадий Сергеевич Зайцев,
заместитель исполнительного директора «Штокман Девелопмент АГ»;

Олег михайлович Прищепа,
доктор геолого-минералогических наук, генеральный директор ФГУП «Всероссийский нефтяной научно-исследовательский геологоразведочный институт» (ВНИГРИ);

Сергей владимирович Яценко, 
заместитель главного инженера ОАО «Государственный научно-исследовательский навигационно-гидрографический институт», кандидат технических наук, старший научный сотрудник;

Александр Владимирович Романихин, 
президент Союза производителей нефтегазового оборудования.

ВОПРОСЫ:

1.  Сбербанк покупает часть автомобильного гиганта Opel. Столь крупная сделка в условиях мирового экономического кризиса в первую очередь объясняется возможностью (пожалуй, на сегодняшний день единственной) спасения отечественного автопрома. Мы технологически в автомобилестроении отстали на 3-4 поколения. Предполагается, что покупка Opel позволит осуществить полномасштабный трансферт передовых технологий в Россию. Не считаете ли Вы, что отставание отечественного машиностроения в построении оборудования для освоения шельфа примерно такое же?
2.  Догонять, пользуясь исключительно собственными ресурсами сложно, возможно даже уже не представляется возможности. Может быть, следует применить подобную схему (схему с Opel) и в отношении каких-либо норвежских, корейских, английских, американских компаний, успешно работающих в сегменте производства оборудования для освоения шельфовых месторождений?
3.  Способна ли сегодня отечественная промышленность доминировать в поставках оборудования для освоения шельфа России?
4.  В чем главные проблемы отечественной промышленности, работающей для нужд шельфовой добычи сегодня?
5.  Кто (страна/компания) является лидером в поставках оборудования для разработки шельфовых месторождений России? Действительно ли в мире не так много компаний, которые в состоянии поставить пакет бурового оборудования на платформу?
6.  На ваш взгляд, существующая сегодня схема закупок оборудования для разработки шельфовых месторождений оптимальна? Требует ли она большей либерализации или наоборот большего протекционизма?

ГЕННАДИЙ СЕРГЕЕВИЧ ЗАЙЦЕВ
заместитель исполнительного директора «Штокман Девелопмент АГ»

Ответ на вопрос 1
— Посещая международные выставки, посвященные вопросам освоения шельфа, убеждаешься в сложности и высокой технологичности оборудования, применяемого для морской разведки и добычи. Требования к подобному оборудования в значительной степени отличаются от требований, предъявляемых к оборудованию, используемому при освоении месторождений углеводородного сырья, расположенных на материковой части. Прежде всего это устойчивость к агрессивной среде - морской воде, способность работать в условиях высокого гидростатического давления и самое, пожалуй, важное - полная автомати-зированность и высочайшая надежность. Последнее диктуется высокой стоимостью проведения работ по ремонту и замене отказавшего оборудования в морских условиях.
Скорее всего, высочайшие требования по надежности, степени автоматизации и эксплуатационной готовности оборудования создали на сегодня ситуацию, когда мы не видим на международных выставках по освоению шельфа широкой экспозиции, представленной российскими производителями. Можно, конечно, сказать, что такие направления машиностроения, как точная механика, высокоавтоматизированные установки и устройства, традиционно являлись продукцией европейских и американских производителей. Но у нас имеется наглядный пример Южной Кореи, которая в достаточно короткий промежуток времени превратилась в страну, в которой строится каждая пятая технологическая платформа, или взять Китай, который также в сравнительно короткий промежуток времени освоил широкое производство подводного оборудования.

Ответ на вопрос 2
— На сегодня догонять зарубежных производителей, рассчитывая только на собственные силы по крайней мере не рационально. Нужен прорыв, и пример с покупкой Opel вполне приемлем к ситуации по выпуску оборудования для освоения шельфа. Необходимо отметить, что база для выпуска многих видов оборудования для освоения шельфа в России имеется. Взять оборудование для обустройства устьев скважин - темплеты и манифольды, 80% в них составляет литье и сварные металлоконструкции и только 15-20% - точная механика и автоматика. Первую часть вполне можно производить на имеющихся производствах, переоборудовав их на соответствующую номенклатуру. Вторую часть, касающуюся точной механики и автоматики, можно либо закупать, либо выпускать на совместном предприятии.
Точно так же можно сказать и про подводные трубопроводы, где доля линейной части, вполне возможной для производства в России, еще выше.

Ответ на вопрос 3
— Если говорить о геологоразведке, то в России накоплен достаточный опыт, как по сейсморазведке, так и по глубокому бурению, и почти все месторождения УВС были открыты и разведаны российскими организациями с использованием российской техники и оборудования.

Что касается промышленного освоения шельфовых месторождений, то здесь, на мой взгляд, нет достаточного опыта, а соответственно и достаточной конкурентоспособности по надежности и эксплуатационной готовности, кроме того, у нас просто не выпускаются отдельные виды оборудования из-за того, что ранее в России не было больших потребностей в нем.

Ответ на вопрос 4
— Товары и услуги, связанные с промышленным освоением шельфа, как правило, весьма дорогостоящие, и поставщики на вышеуказанные товары и услуги выбираются на тендерной основе. На сегодня российские поставщики не всегда выдерживают конкуренцию. Прежде всего, из-за отсутствия необходимого опыта. Кроме того, не у всех российских производителей имеются необходимые сертификаты, подтверждающие высокую надежность и эксплуатационную готовность выпускаемого оборудования. Кроме того как показала практика, не у всех российских поставщиков достаточный мобилизационный потенциал. Так, например, на Штокмановском проекте был объявлен тендер на реализацию очень ответственного участка проекта и одна из российских фирм успешно прошла предквали-фикационный отбор, но в последний момент перед завершающим этапом тендера официально отказалась, ощутив всю долю ответственности.

Ответ на вопрос 5
— Нельзя сказать, что на сегодня какая-то отдельная страна или компания лидирует по поставкам оборудования для освоения шельфа. Как и в любой отрасли, имеется международный рынок товаров и услуг имеются свои узкие специализации, в которых имеются фирмы - лидеры, которых не так много, и на тендерной основе выбирается поставщик, наиболее отвечающий требованиям заказчика.
Кстати, с началом активного освоения российского шельфа многие зарубежные фирмы-поставщики активно открывають свои филиалы на территории России, прежде всего это фирмы из Норвегии, США и Западной Европы.

Ответ на вопрос 6
— В мировой практике при выборе претендента на поставку товаров и услуг превалируют тендерные процедуры. Вместе с тем можно наблюдать, как правительства многих стран на межправительственном уровне продвигают свои отечественные компании на мировой рынок, надо полагать, что на территории своей страны эти усилия еще более выражены. Здесь только необходимо помнить об одном: продвигаемые компании-поставщики должны быть на определенном уровне и отвечать определенным требованиям, иначе никакой протекционизм не поможет.

ОЛЕГ МИХАЙЛОВИЧ ПРИЩЕПА,
доктор геолого-минералогических наук, генеральный директор ФГУП «Всероссийский нефтяной научно-исследовательский геологоразведочный институт» (ВНИГРИ)

— В последнее время на моря возлагают большие надежды по наращиванию добычи углеводородов.
Пока в качестве реальных морских центров нефтедобычи можно рассматривать месторождения, открытые компанией ОАО «Лукойл» в российском секторе Каспия (месторождения им. В. Филановского и Ю. Корчагина с максимальной проектируемой добычей в 12-15 млн т/год), шельф северо-восточного Сахалина (проекты «Сахалин 1 и 2» с добычей до 20 млн т/год), месторождения Печорского моря, где разработка Приразломного месторождения с максимальной проектной добычей 6,5 млн т/год все время откладывается, а остальные (Долгинское, Медын-море и Варандей-море) требуют доразведки. Наконец, Кравцовское месторождение на Балтике разрабатывается с 2004 года и не обладает потенциалом для наращивания добычи.

Таким образом, для поддержания и наращивания добычи на морях нужны новые масштабные открытия.

Наибольшие перспективы по приросту новых запасов углеводородов сохраняет шельф российского Каспия. По Дальневосточным шельфам результаты ГРР в последние годы вряд ли можно оценить как оптимистичные. На шельфе северо-восточного Сахалина были открыты лишь два мелких по запасам нефти месторождения (Пела-Лейч и Удачное).
Нельзя рассчитывать на серьезный прирост рентабельных запасов нефти и в Печорском море. Во-первых, половина НСР нефти Печорского моря приходится на замерзающие акватории с глубинами моря свыше 50 м. Если здесь и возможно открытие крупных месторождения нефти, то апробированных подледно-подводных технологий для их разработки пока у России нет. Ресурсы же мелководного шельфа Печорского моря разведаны по категории С1 и С2 примерно на 40%. А это означает, что открытие новых крупных нефтяных месторождений на мелководном шельфе Печорского моря маловероятно.

Возможности Карского моря, а тем более восточно-арктических морей ограничены по географо-климатическим, технологическим и экономическим причинам.
Остальные акватории (Балтийское, Азовское, Черное моря) имеют незначительные ресурсы нефти и газа.

Газовый потенциал морей гораздо выше. По 34 месторождениям запасы природного газа оцениваются в 6314 млрд м3 по категории С1 и почти в 3900 млрд м3 - по С2.
К первоочередным центрам морской газодобычи можно отнести проекты «Сахалин 1 и 2» с максимальной добычей в 30 млрд м3/год, заливы и губы Карского моря с возможной добычей до 30 млрд м3/год, Штокмановское месторождение с максимальной добычей до 67 или 90 млрд м3 в год и месторождения Каспия (треть запасов характеризуется повышенным содержание сероводорода).

Решение проблемы наращивания добычи газа лежит также в плоскости привлечения огромных инвестиций и разработки инновационных технологий освоения на шельфе.
Следует также отметить, что пока геологоразведочные работы по морям России лишены производственной базы (нет буровых платформ, ледокольного флота, судов сопровождения и др.), необходимых технологий и квалифицированных кадров. Кроме того, выполнение работ осложнено проблемой делимитации морей, коротким сроков действия лицензий (не учитывается сезонность работ на море), значительными сроками проведения экспертиз, большим количеством согласований, значительным временем, необходимым на получение разрешений в инстанциях разного уровня. Из вышесказанного можно сделать следующие выводы.

Возможности поступательного развития нефтегазового комплекса без кардинального решения ряда проблем близки исчерпанию (минерально-сырьевая база УВ в существенной мере истощена, основой прирост запасов был обеспечен доразведкой «старых» месторождений путем перевода запасов категории С2 в О и пересчетов запасов (с увеличением КИН при условии внедрения новых технологий разработки), снижается эффективность ГРР).

В то же время ресурсный потенциал нефтедобывающих регионов и новых регионов развития остается достаточно высоким и позволяет удержать/превысить достигнутые уровни добычи нефти по крайней мере до 2020 года.

Для этого необходимо разработать принципиально новые механизмы наращивания объемов ГРР, применения методов интенсификации и увеличения нефтеотдачи, проведение серьезной корректировки законодательной базы недропользования и системы налогообложения как при ГРР, так и при освоении.

Одной из важнейших задач, решаемых на уровне государственных органов управления недропользованием, является оценка промышленной значимости ресурсного потенциала и его геолого-экономическая оценка. В качестве базы такой оценки могут рассматриваться принципы, заложенные в новой «Классификации запасов и ресурсов нефти и газа», принятой Минприроды и апробируемой в системе предприятий Роснедра на месторождениях нераспределенного фонда недр.

Ресурсная база развивающихся районов, учитывая технические и экономические условия ее освоения, должна быть оценена и с геолого-экономической точки зрения, чтобы иметь объективное представление о ее промышленной значимости в современных экономических условиях.

Особенно это важно для запасов и ресурсов арктического шельфа, техническая доступность которых не достигает и половины всего ресурсного потенциала акваторий, а рентабельный ресурсный углеводородный потенциал в условиях падения цен на нефть и газ составляет около 10% от начального суммарного потенциала шельфа, что намного ниже, чем в любом регионе на суше.

СЕРГЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ ЯЦЕНКО,
заместитель главного инженера ОАО «Государственный научно-исследовательский навигаци-онно-гидрографический институт», кандидат технических наук, старший научный сотрудник

Ответ на вопрос 1
— Я думаю, что оценивать по конечному результату лидерство или отставание той или иной отрасли промышленности в современном высокотехнологичном и мегаинтегрированном мире не совсем правильно. Зачастую для освоения шельфа используются уникальные технические средства, над созданием которых работали конструкторы и производственники не одно десятилетие. Целый ряд компаний делали ставку на востребованность уникального оборудования и отсутствие конкуренции по своему направлению. Конечно, развитие страны «за железным занавесом»
наложило специфический отпечаток на интеграцию в мировую экономику, особенно в ее высокотехнологичный сектор. Но с другой стороны, приходилось развивать одновременно разные направления. С этой точки зрения характерен пример выпускника вуза - есть базовые знания по специальности и он умеет эти знания пополнять. В современной России существуют сильные научная и образовательная школы, имеется доступ к информационным ресурсам, комплектующим оборудования, сильные производственные мощности, система качества поднята на достаточный уровень для производства оборудования по мировым стандартам.

Opel, на мой взгляд, не совсем удачный пример для анализа рынка услуг в производстве оборудования для освоения шельфа. Ведь производство автомобиля - глубоко преемственный процесс. Масса мелких и крупных деталей кочуют из модели в модель, прорыв в технических характеристиках готовится не один год, и в этом прорыве заслуга конструктора. А с «мозгами» в России всегда был порядок.

К освоению больших шельфовых месторождений компании-операторы готовятся длительное время, условия освоения и требуемые характеристики оборудования известны на ранних стадиях проектов. Я думаю, что у российской промышленности, специализирующейся на оборудовании для работ на шельфе, есть хорошие шансы на успешную конкуренцию на российском рынке.

Ответ на вопрос 2.
— Догонять по всем направлениям большого смысла не имеет. Надо догонять и обгонять в наукоемких и высокотехнологичных сегментах рынка. Для примера можно взять строительство морских добывающих платформ для российского шельфа (сахалинского и северного) - основания (говоря строительными терминами - фундаменты) производятся в России, а верхние строения со всей электроникой, оборудованием для бурения, жизнеобеспечения и т. д. - за границей. По весу продукции для такой платформы у российской стороны явное преимущество, а вот в финансах - все с точностью до наоборот.

Покупка комплектующих для производства готовой продукции - дело обычное и традиционное, а вот сборка в комплекс платформы - уникальный процесс. Интерес российских компаний должен лежать в плоскости сдачи готового продукта с привлечением на подрядные работы производителей уникального оборудования. Интересно и использование конверсионных технологий и высвободившихся производственных мощностей, работающих в сфере оборонной продукции.

Ответ на вопрос 3
— Полагаю, что по большинству ключевых позиций поставок - нет. А вот по предоставлению услуг по проведению морских инженерных изысканий, что тоже достаточно емкая финансовая статья шельфового проекта, - вполне способна. И прежде всего здесь я выделил бы строительство (или переоборудование) специализированных судов для проведения изысканий, морских технических инспекций прежде всего для использования в условиях арктического шельфа.

Ответ на вопрос 4
— Если речь идет о поставке оборудования, то, прежде всего, - это международная сертификация ведения его разработки и производства. Международное признание качества гарантирует участие на равных как минимум в проектах шельфа России. И конечно, в финансировании разработок. Без корпоративного ведения работ по разработке нового уникального оборудования современное оборудование изготовить невозможно. Помощь государства в рамках инновационных проектов этой сферы деятельности - основной прорывной момент на рынок.

Ответ на вопрос 5
— Total, StatoilHydro, Shevron, Van Oord. Действительно, «под ключ» на платформу буровое оборудование могут поставить единицы.

Ответ на вопрос 6
— Полагаю, что интересы российских компаний должны быть поддержаны и защищены государством и государственными компаниями. Естественно, это не должно идти в ущерб качеству поставляемой продукции и оказываемых услуг. Характерен пример Норвегии. 35-40 лет назад руководством страны было принято стратегическое решение о самостоятельном развитии норвежского шельфа. Это дало толчок к развитию соответствующих отраслей промышленности. Результат такого решения известен. Норвегия - лидер освоения глубоководного шельфа.

Особая стадия в разработке шельфового месторождения -изыскательская и специальная подготовительная, связанная, прежде всего, с обеспечением безопасности дальнейшей реализации проекта. На мой взгляд, выполнение комплексных инженерных изысканий и работ в интересах безопасности выполнения проекта российскими подрядчиками должно стать приоритетным для компаний - операторов проектов на российском шельфе. Это позволит гарантированно пополнять государственные информационные и специальные фонды, обеспечивать контроль за распространением специализированной информации, использовать конверсионные технологии и, что самое главное, - накапливать опыт такой работы.

АЛЕКСАНДР ВЛАДИМИРОВИЧ РОМАНИХИН,
президент Союза производителей нефтегазового оборудования

Ответ на вопрос 1
— Уралвагонзавод создает танк нового поколения Т-95. Серийно изготавливаемые машины Т-90 закупают многие армии мира. И этот же завод производит цистерны для перевозки сжиженных углеводородов. Слишком много разговоров о том, что мы «безнадежно отстали» и мало реальной помощи предприятиям. В частности, напомню контракт ВТБ с китайцами на ввоз через ВТБ-Лизинг буровых установок, который подрывает их производство в России. Давайте перестанем производить танки и будем закупать Abrams, Challenger или китайский ZTZ-98. Так до абсурда можно дойти. Любая страна обязана развивать свою промышленность, а не заниматься риторикой об ее отставании.

Ответ на вопрос 2
— Ресурсов нет? Интересно. А инвестиционные проекты - не ресурсы? Сколько стоит ВСТО, Северный поток и другие трубопроводные проекты? Только почему-то деньги идут на закупку нефтеперекачивающих насосов из Швейцарии, а газоперекачивающих агрегатов из Великобритании. Причина одна - нет нормы российского участия в этих проектах. Была бы норма, поверьте, еще в 90-х годах Транснефть создала бы производство нужных им нефтеперекачивающих агрегатов.

Ответ на вопрос 3
— Если это смогла сделать Норвегия, которая вообще не имела собственного нефтегазового машиностроения, то чем русские хуже? Мы всегда имели развитое нефтегазовое машиностроение, целое министерство Минхиммаш этим занималось. Я уже не говорю о нашем судостроении.

Ответ на вопрос 4
— Основная проблема в том, что нет системы, позволяющей ориентировать нефтегазовые компании на приобретение отечественного оборудования. Надо от риторики переходить к законам, постановлениям и распоряжениям правительства, указаниям чиновникам в советах директоров естественных монополий и т. д.

Ответ на вопрос 5
— В Северодвинске и Санкт-Петербурге закупают американские буровые установки. Наши предприятия не участвуют в этом процессе.

Ответ на вопрос 6
— Я уже сказал выше - надо фиксировать долю российского участия. Хотя бы так, как это было в законе «О СРП». А то сегодня ругают этот режим, но забывают, что сейчас нормы российского участия нет вообще. Оставили просто факультатив на усмотрение оператора.